Принц с простудой в сердце - Страница 33

Ника прижала его руку к своей упругой девичьей груди, и он ощутил стук ее вырывающегося наружу сердца. Сумасшедшее биение посаженной в клетку птицы и невыносимый жар. Все это, как по проводам, передалось ему, и два сердца слились в одном ритме. Он потерял контроль над собой, попав в ее плен. Сейчас он не отдавал себе отчета: каторга это была или неслыханное наслаждение. Артем впился в ее губы, как умирающий от жажды путник к чистым водам оазиса. Жажда не унималась, а лишь разгоралась, доводя их до безрассудства. Блаженство оборвалось усилием ее воли. Она отпрянула, пришпорила лошадь и ускакала.

Он еще долго не мог придти в себя. У него тряслись руки и кружилась голова, будто это был первый поцелуй в его жизни.

Когда он немного пришел в себя и перевел дух, то заметил, что его конь топчет копытами могилу Юлии. Артем вздрогнул и натянул уздечку.

— Прочь! Прочь, глупое животное!

* * *

Некоторые детали были предельно ясны, вся картина тоже прорисовывалась в общих чертах, но то, что больше всего интересовало Трифонова и было ключом к разгадке, оставалось непонятным. Это обстоятельство обезоруживало следователя и ставило его в тупик.

В прокуренном кабинете сидели все те же.

Наташа Рогова листала блокнот с выписками.

— Спасибо ребятам из отдела, они помогли мне перелопатить кучу материалов. Но думаю, что нам придется начинать все заново и идти на второй заход. Никакой связи между Иваном Сошкиным и Савелием Коптилиным не просматривается. Ни в одной колонии они вместе не сидели. Мало того, мы не нашли никого, кто сидел бы с одним или другим в колониях и потом мог бы объединить их в одну группу. Разные статьи, характеры, даже по гороскопу они не совместимы. Коптилин — Рак, а Сошкин — Овен. Таким людям очень трудно найти общий язык.

Трифонов не верил в гороскопы, а Наташа в прокуратуре считалась специалистом по части астрологии, и женский состав серьезной организации тайком бегал к ней на консультации. Конечно, Трифонов не обращал внимания на ее астрологические оценки, но и не мешал ей высказываться. У каждого свой бзик. Он уже давно привык, что Куприянов улыбается в тот момент, когда у них ни черта не получается или они не находят ответов на поставленные вопросы. Ну что с ним поделать? Каждый имеет свою маску при самозащите. Но когда дело начинает продвигаться вперед и в конце тоннеля брезжит просвет, Куприянов делает серьезное сосредоточенное лицо.

— В двух случаях Коптилину и Сошкину требовался медвежатник. Сейф вскрыт на усадьбе Анны Лапицкой и в офисе Добронравова. Если в первом случае взломщика нашел Коптилин, и он сейчас сидит за решеткой, то во втором случае мы не знаем, кто Нашел специалиста по сейфам,— докладывал Василий Дымба.— Я хочу обратить еще раз ваше внимание, Александр Иваныч, на важную деталь. Костя Вишняков хорошо разбирается в замках. Но он, что называется, среднее звено, кустарь. Так вскрыть сейф, как в офисе адвоката, Вишняков не способен. Ведь только после лабораторных анализов нам удалось установить, что сейф вскрывали отмычками. Ни Сошкин, ни Коптилин таких специалистов не знают… Если верить исследованиям Наташи, скрупулезно изучившую биографию обоих рецидивистов.

— Хорошо, Вася,— перебил криминалиста Трифонов.— Кажется, уже все согласились с тем, что Коптилина и Сошкина нанял кто-то третий, на которого они работают. Мало того, этот третий знал о существовании трех марок, принадлежащих Анне Дмитриевна Лапицкой. Давно знал и ведет за ними охоту. Похищение картин из квартиры адвоката говорит о том, что охотник за марками еще и хорошо разбирается в картинах и знает о каталоге краев холстов и о том, сколько картина теряет в цене, лишившись первозданного состояния. Такой специалист, скоре всего, коллекционер и человек незаурядного ума, использует для достижения своих целей тупоумных урок, находящихся в федеральном розыске. И вот тут мы натыкаемся на скалу.

— Вы, Алексан Ваныч, нарисовали образ профессора Горбоносова,— улыбаясь, заметил Куприянов.— Ведь его знаниями пользуются не только искусствоведы Эрмитажа и Русского музея, но и банкиры, и бандиты, что, впрочем, одно и тоже.

— Не подходит,— покачал головой Лыткарин.— Горбоносова я проверил на вшивость по всем швам. И дело не в том, что криминалитет пользуется его услугами. Горбоносое никогда не доверит такую работу бандитам. Он беззащитен, и его легко обмануть. Попросту «кинуть». И еще. Он никак не связан с Анной Лапицкой. А если вспомнить, то о марках, судя по ее словам, никто ничего не знал. Она держала свой капитал в марках. Теперь попробуем прикинуть, кому об этом было известно. Первое. Человеку, который эти марки ей продал. Второе. Адвокату семьи Шмелеву. Возможно, но не точно. Некоему банкиру Саулу Яковлевичу Шестопалу, который посоветовал владелице марок передать их на хранение адвокату Добронравову Давиду Илларионовичу. Что она и сделала… А спустя два месяца адвоката ограбили и похитили. Кто еще мог знать о существовании марок? — Майор глянул на Трифонова.— Кому еще знать, что происходит в семье Лапицких?

Трифонов начал отчитываться, как свидетель на допросе.

— Я лишь могу предположить, что о марках знала старая подруга Лапицкой Белокурова Нелли Юрьевна. Но она человек замкнутый, тоже из дворянского сословия, ее отца и деда расстреляли. Старая дева и живет в окружении своих кошек. Если говорить о продавце марок, то он умер год назад, а его дети живут за границей. Адвокат Шмелев. Этого человека я знаю больше пятнадцати лет. Преданный семье друг, как и доктор Введенский. Что касается банкира Шестопала, то сегодня я с ним познакомлюсь. Мы с ним уже договорились о встрече.